Эволюционизм, порядок и каталлактика
Хайек действительно сделал очевидные выводы из поражения тех концепций политической философии, которые привели к тоталитаризму или оказались неспособны помешать ему; однако его представление о порядке нельзя сводить к этому. Его источники следует искать в традиции, представленной «меньшинством» представителей западной политической мысли: в традиции, которая еще в лице Менгера осознала, что дурные плоды традиции «большинства» объясняются не только последствиями ее социальной философии, но прежде всего ошибочным представлением об обществе.
В этом спектре ошибочных представлений наиболее опасным, безусловно, был «конструктивистский рационализм» с его ложной концепцией человеческого ума «как чего-то, пребывающего вне космоса природы и общества». Рассматривая человеческий ум как продукт эволюционного процесса, Хайек проводил различие между традицией «эволюционного рационализма» (или «критической» традицией в терминах Поппера) и традицией «конструктивистского рационализма» («наивной» традиции по Попперу).
Первая традиция исходит из того, что «не всякий порядок, возникающий в результате сочетания и взаимного влияния друг на друга человеческих действий, является результатом замысла». Для второй, напротив, порядок — это продукт воли человека, руководимой разумом. Опираясь на это различие, Хайек глубоко проанализировал происхождение этого представления о порядке и тех антропоморфных коннотаций, которые оно приобрело. Его задача состояла в том, чтобы найти подходящее обозначение для стихийно сформировавшегося порядка. Отсюда у него возникает (с отсылкой к древнегреческой традиции) противопоставление таксиса (упорядоченности, созданной людьми ради достижения конкретных целей) космосу («порядку, который существовал или сформировался вне зависимости от воли людей»). Несмотря на то что слово «космос» обычно употреблялось в ином смысле и обозначало «естественный порядок», этот термин казался ему уместным для обозначения «любого стихийного социального порядка». Различие по существу между «стихийным порядком, или космосому и организацией (упорядоченностью), или таксисом» связано с тем, что «у космоса нет цели, так как он не был создан людьми намеренно». Напротив, «любой таксис (упорядоченность, организация) предполагает конкретную цель, и люди, образующие такую организацию, должны служить одним и тем же целям». Если в космосе деятельностью управляют знание и цели самих индивидов, то в таксисе «результирующий порядок зависит от знания и целей его организатора». Таксис, таким образом, представляет собой план достижения конкретных иерархически упорядоченных целей. Из этого следует, что космос представляет собой результат закономерностей в поведении элементов, из которых он состоит, в то время как таксис «определяется силой, находящейся вне данного порядка».
Описывая наиболее важные вехи в истории этих двух традиций, Хайек указал на то, что ошибки «конструктивистского рационализма» тесно связаны с картезианским дуализмом. Он выступил против «концепции независимо существующей субстанции ума, пребывающей вне космоса природы и позволяющей человеку, изначально наделенному таким умом, проектировать общественные и культурные институты, в условиях которых он живет». Ошибка картезианского дуализма состояла в его неспособности осознать, что «ум есть продукт адаптации к природному и социальному окружению человека, формировавшийся в постоянном взаимодействии с институтами, определяющими структуру общества. Ум в такой же мере представляет собой продукт социального окружения, в котором он созревает, в какой он воздействует на это окружение и изменяет общественные институты. Он является результатом того, что человек развивался в обществе».
Сказанное выше — это лишь один из аспектов связи между социальными институтами и человеческим умом. Не менее важной является проблема происхождения разделения всех явлений на «естественные» и «искусственные». Первоначально в греческой философии использовались термины ««physei, что означает „по природе" и, в качестве противоположного термина, либо потов, что лучше всего перевести „по обычаю", либо что приблизительно означает „по обдуманному решению"». Причиной путаницы стало использование двух терминов со слегка расходящимися значениями в случаях, когда речь шла о том, что возникает не «по природе», а «либо о различении объектов, существующих независимо, и тех, которые возникли в результате действий людей, либо о различении объектов, которые возникли независимо от или в соответствии с замыслом людей». Неразличение этих двух разных значений термина «искусственный» привело к путанице, которую удалось разъяснить только тогда, когда Мандевиль и Юм осознали, «что существуют особые явления, которые, в зависимости от того, какое из двух определений мы используем, могут быть сочтены либо естественными, либо искусственными». Эта категория явлений, которые Адам Фергюсон обозначил как «результат человеческих действий, но не человеческого замысла», и является объектом исследования «теоретических социальных наук».
В обзоре происхождения и развития традиции эволюционизма Хайек упомянул, кроме уже отмеченных авторов, Луиса Молину и испанских иезуитов XVI в., исторические школы права и языкознания Савиньи и Гумбольдта. Однако судьба этой традиции не была легкой. Совсем наоборот: в XVI—XVII вв. она практически исчезла вследствие возникновения современного рационализма, который изменил значение терминов «разум» и «естественный закон». Слово «разум», обозначавшее способность ума различать между добром и злом, стало означать «способность сочинять... правила, выводя их из явно сформулированных посылок; концепция «естественного закона» превратилась в концепцию «закона разума».