Хайек
В задачи либерализма не входила защита laissez faire; его целью скорее была защита права на критическую оценку функций и границ государственного вмешательства, предназначенного, с этой точки зрения, не столько для увеличения общественного блага, сколько для защиты от общественного зла.
Таким образом, ценность свободы состоит «в основном в том, что она создает возможности для возникновения того, что не было запланировано». Однако Хайек вовсе не считал традицию неизменной и абсолютно не утверждал, что «те, кто создал институты, были умнее нас»; его либерализм питался убежденностью в том, что «итог экспериментов многих поколений воплощает больше опыта, чем тот, которым может обладать любой отдельно взятый человек».
Хайек использовал непредсказуемость результата, к которому могут привести личные действия участников процесса, а также принцип равенства перед законом, чтобы подчеркнуть общие черты «традиционного либерализма и демократического движения» и провести различие между либерализмом и демократией. Он не считал, что их цели совпадают, и не разделял мнение о том, что демократия вытеснила либерализм в историческом или философско-политическом отношении. Если либерализм утверждал, что полномочия государства должны быть максимально ограничены, то демократическая теория, по мнению Хайека, провозглашала, что единственным ограничением должен быть принцип большинства: «либерализм — это доктрина о том, чем должен быть закон, а демократия — доктрина о способе определения того, что будет законом». Либерализм разделял принципы демократии только в том смысле, что он соглашался с «правлением большинства как методом принятия решений». Главный недостаток демократической теории связан с тем, что она «была сконструирована в расчете на некое идеально однородное сообщество, а затем использовалась для тех крайне несовершенных и часто произвольно выделенных образований, какими являются реально существующие государства». В силу этого «она не является конечной или абсолютной ценностью, и ее следует судить по ее результатам. Вероятно, она представляет собой наилучший метод достижения конкретных целей, но сама по себе она целью не является».
Соответственно Хайек занял критическую позицию по отношению к той разновидности демократической риторики, которая произвела переполох в политической философии своими заявлениями о том, что проблема наилучшего политического порядка должна быть решена теорией демократии. Это привело к стиранию границ между одним из типов политического режима и политической философией, а также к слиянию двух этих концепций, в результате чего концепция демократии превратился в нечто неопределенное и расплывчатое.
Кроме того, Хайек не мог согласиться с тем, что политический философ должен ориентироваться на мнение большинства, а его роль должна сводиться к роли чиновника, исполняющего волю большинства. Он призывал к автономности и независимости политической философии, утверждая, что ее задача состоит в демонстрации «возможностей и последствий общего действия» и в разработке «таких ориентиров для политики в целом, до которых большинство еще не додумалось». Иными словами, либеральная политическая философия — это «искусство делать, казалось бы, невозможное политически возможным».
Хайек не просто обобщил уже известные проблемы, присущие взаимоотношениям демократии и политической философии. В период, когда гегемонией на политическую рефлексию обладала эмпирицистская и позитивистская политическая наука, низведшая функцию политической науки к подтверждению «фактов», он привлек внимание к тому, что задачей политической философии является «выбор между конфликтующими ценностями». Политический философ «не может позволить себе уподобиться ученому-позитивисту, ограничивающемуся демонстрацией положения вещей и запрещающему
себе обсуждать вопросы должного». Такое уподобление превращает политическую философию в идеологию легитимации сложившейся демократической модели. Соответственно историческая модель политического режима ошибочно воспринимается как философская модель наилучшего режима.