Методологические основания
У Мизеса отсутствуют постоянные ссылки на «природу человека», столь характерные для рассуждений Менгера. Для Мизеса «блага, товары, богатство и все остальные понятия поведения не являются элементами природы; они элементы человеческих намерений и поведения». Несмотря на то что Мизес сохранил менгеровскую классификацию благ с ее различением «благ первого порядка» и «отдаленных благ, или благ высших порядков», а также «реальных нужд человека и [его] мнимых и ложных аппетитов», он полагал, что «для науки, изучающей реальность человеческой деятельности, такие оценки неуместны. Для праксеологии и экономической науки имеет значение то, что человек делает, а не то, что ему следует делать». Подчеркивая субъективный характер оценки благ, Мизес заходит настолько далеко, что отвергает традиционно приписываемую экономической науке функцию: то, что эта наука должна указывать на наилучший способ удовлетворения потребностей действующего субъекта, обучая его тому, как отличать «реальные» потребности от «воображаемых». В начале 1940-х годов позиция Хайека отличалась и от позиции Менгера, и от позиции Мизеса, хотя он, вероятно, в большей степени следовал за Менгером, чем Мизес. Несмотря на то что Хайек отдавал должное «субъективизму» Мизеса, открывшего новые перспективы для экономических и социальных исследований, его собственная версия субъективизма применительно к методологии теоретических социальных наук не была настолько радикальной. Уже в работе «Сциентизм и изучение общества» Хайек продемонстрировал ясное понимание того, что «наши представления и даже ощущения» не являются предметом теоретической социальной науки. Таким предметом была «новая организация» соотношения между индивидуальным опытом и внешним миром, которая должна была возникнуть после того, как наука перемоделирует субъективные ощущения и с помощью абстрагирования создаст новую классификацию явлений согласно теоретическим критериям.
Предвосхищая темы, которые он позже станет развивать в «Sensory Order», Хайек выдвинул идею о том, что восприятие внешнего мира происходит «через ощущения и представления, организованные в ментальную структуру, общую для них всех». Задача науки, следовательно, состоит в том, чтобы постоянно пересматривать «имеющуюся у человека картину внешнего мира»60. Теоретическая наука больше не должна была заниматься связями между вещами; она должна была посвятить себя изучению того, каким образом восприятие внешнего мира и знания о нем оказывают решающее воздействие на индивидуальную и коллективную деятельность, а также на стихийные последствия этой деятельности. Итак, ее должны были занимать не столько вещи как таковые, сколько способы, с помощью которых «вещи», приобретая конкретную конфигурацию в сознании действующих субъектов, влияют на их деятельность.
Хотя Хайек не отрицал существования «естественных законов», более или менее аналогичных законам естественных наук, он не был склонен концентрироваться на вопросе о том, могут ли они быть объективно истинными, а сосредоточился на попытке понять, как их осознает действующий субъект и какие последствия из этого вытекают. Итак, предпосылкой для понимания человеческой деятельности было не существование естественно-генетического порядка последовательности явлений, как у Менгера, а тот способ, каким этот порядок осознается действующими субъектами. Соответственно, выделение элементов человеческих отношений было основано на том, что они известны нам в силу «нашего знания того, как работает наш собственный ум»63. Таким образом, познание внешнего мира обеспечивалось не однородной последовательностью явлений, а просто тем, что явления становятся доступны пониманию посредством концептуальных усилий человеческого ума.
Различие философских подходов, высветившееся в результате анализа теорий познания, лежащих в основании трудов Менгера, Мизеса и Хайека, разумеется, имеет важные последствия для их политической философии. Однако то, что у них имеется единое мнение о предмете теоретической социальной науки, в центре которого находится идея о том, что социальные институты представляют собой результат, часто непреднамеренный, тех действий, посредством которых пытаются решить свои проблемы отдельные люди, является смягчающим обстоятельством.