Критика социализма
Эти предпосылки позволили ему ввести различение организма и организации. Последняя рассматривалась как искусственная единица, как результат сознательного действия, который не способен «породить живой общественный организм» и существует ровно столько, сколько воля тех, кто его создал.
Организация основана на власти, а организм — на взаимодействии. Осознание этого различия, т.е. самоупорядочивающегося характера общества и невозможности его организации было присуще периоду зарождения современной науки об обществе, у истоков которой стояли первопроходцы из классической политэкономии. Однако обретение этого знания означало также, что все попытки организовать общество являются иллюзорными. Таким образом, причина, по которой коллективистские движения были обречены на поражение, состояла в том, что как бы они ни старались, они не смогли бы разрушить естественные силы социальной жизни. Ведь «организации возможны только до тех пор, пока они не направлены против органического, не разрушают его. Все попытки принудить живую волю человека служить чему-то, чему он служить не хочет, обречены на провал. Организация может процветать до тех пор, пока она опирается на волю тех, кого организует, и пока она служит их целям».
Однако представление о том, что общество основано на разделении труда, не означало, по мнению Мизеса, того, что общество — это «просто взаимодействие». Кроме принципа взаимодействия, существование общества обеспечивается тем, что индивидуальное волеизъявление его членов стихийно «делается совместным, а действие превращается в содействие». Соответственно, общество «является не целью, но средством», инструментом, с помощью которого индивиды стремятся достичь собственных целей; и это возможно при условии, что их воли соединяются в «сообщество воли». Это приводит к исчезновению традиционного противопоставления индивида обществу и «противоречия между личным и общественным».
Таким образом, представление о социализме как о неотвратимом будущем человечества вытекает из концепции общества, основанной на подходе классической политической экономии. В работах Маркса это породило неверное понимание природы общества и веру в неизбежность классовых конфликтов; кроме того, это стало источником представления о частной собственности как о препятствии на пути к «земле обетованной». Дальнейшая переработка этих идей последователями Маркса сформировала у них убеждение, что по мере развития технологий удовлетворить потребности станет можно только в пределах плановой экономики. Отсюда представление о большем рационализме социализма по сравнению с капитализмом. Соответственно, социальная теория марксизма является выражением современного Марксу материализма в виде наложения теории классовой борьбы на интерпретацию всеобщей истории, основанную на утверждении о большей эффективности социализма по сравнению с капитализмом.
Сам Маркс был не слишком самобытным последователем экономистов классической школы и «к несчастью, не знал абсолютно ничего о той революции в теоретической экономической науке, которая происходила в те годы, когда он работал над своей системой». В результате второй и последующие тома «Капитала» «с точки зрения современной ему науки были устаревшими уже в момент их выхода». Маркс был политически ангажирован, подходил к обществу с устаревшими экономическими инструментами и не пытался вступить в борьбу с «современной теорией ценности». Марксизм не только не являлся научным открытием неумолимых законов исторической эволюции, он был шагом назад и стал деструктивной силой, представляющей угрозу для западного общества.
Однако Мизес не ограничился критикой марксистского общества. Рассматривая религию как один из продуктов развивающегося исторически социального сотрудничества, он выдвинул возражения и против христианской социальной доктрины. Суть его критики состояла в том, что историчность религии не позволяет христианству, т.е. его «социальной этике», занимать привилегированное положение по сравнению с другими социальными науками. Не отрицая значения религии, Мизес рассматривал ее как один из многих непреднамеренных результатов человеческой деятельности. Фактором, который позволил христианству пережить великие исторические революции, был не внеисторический характер его послания, а его нейтральность по отношению к социальным системам.