Критика социализма

Соответственно, для Хайека основная проблема планирования (экономического или социального) была связана с той теорией познания, на которую оно опиралось.

Для Хайека, как и для Мизеса, основным пороком доктрины экономического планирования было то, что она сохраняла теснейшую связь с темами и проблематикой классической политэкономии. Вместо того, чтобы признать, что источником разницы в оценке благ является их редкость по сравнению с возможными целями и что это порождает различные индивидуальные шкалы ценности, теоретики планирования, наоборот, основывали свои теории на существовании «одной последовательно применяемой шкалы ценностей». В итоге некоторые теоретики планирования по ошибке подумали, что решили проблему с помощью расчета полезности, который способен «вписать индивидуальные шкалы полезности в шкалу целей, объективно действующую для общества в целом».

Однако окончание Первой мировой войны и приход к власти социалистических партий послужили стимулом для «новой и решающей фазы» полемики. Верх одержало мнение, что плановую модель военной экономики можно с успехом применить «для постоянного регулирования социалистической экономики». И тогда была опубликована работа Мизеса, которая стала поворотным пунктом в истории этой проблемы. Кроме того, что Мизеса критиковали за употребление выражения «социализм невозможен» (таким образом он выразил мысль о том, что социализм «делает невозможным рациональный расчет»), утверждалось также, что его замечания верны лишь для той конкретной формы социализма, против которой они якобы были обращены. Это привело к возникновению новых теорий планирования, неуязвимых для аргументов Мизеса.

В связи с этим Хайек выделяет две тенденции. Представители первой стремились решить проблему, уничтожив возможность свободного выбора благ и рабочих мест; представители второй пытались ввести в плановую экономику элементы конкуренции.

Таким образом, Хайек столкнулся с иными проблемами, чем те, с которыми имел дело Мизес: с первыми реакциями на советский опыт и, прежде всего, с математическими формулировками теории экономического планирования. Критическая оценка последней представляла собой сочетание экономических и гносеологических аргументов. Хайек был намерен показать, что эта теория ложна потому, что невозможно сконцентрировать и теоретическое, и практическое знание в руках центральной власти, способной корректировать цены в зависимости от изменяющейся ситуации. За этими рассуждениями стояла проблема, которую тщетно пытались решить теоретики планирования, а именно предотвращение ситуации, когда «любая мимолетная прихоть потребителя способна полностью опрокинуть все тщательно подготовленные планы». Таким образом, в центре внимания Хайека оказалось соотношение планирования и личной свободы, а также проблема политической структуры, в рамках которой может быть создано коллективистское экономическое планирование.

Эти проблемы, по мнению Хайека, нельзя решить даже в рамках системы «псевдоконкуренции». Такая система, как и социалистические системы планирования, способна привести лишь к снижению экономической эффективности и, следовательно, производительности, что, в свою очередь, порождает определенные политические последствия. Фактор эффективности снова выходит на передний план применительно к критике социалистических систем и сопутствующих им попыток найти «третий путь» между планом и рынком. С точки зрения Хайека, эти лихорадочные поиски третьего пути были симптомом разложения политической философии Запада, скатившейся до уровня «инженерии» с ее представлениями о возможности построения наилучшего социального порядка посредством соединения того, что казалось ей наилучшими свойствами различных политических, экономических и социальных систем.