Тоталитаризм

Мизес

Тезис о том, что социализм неизбежно трансформируется в тоталитаризм, был лишь одним из аспектов австрийской интерпретации тоталитаризма и его происхождения. Мизес не ограничился констатацией того, что происхождение тоталитарных режимов связано с неспособностью социализма выполнить свои обещания; он заклеймил также хилиастическую ментальность, отвращение к капитализму и либерализму, а кроме того, указал на тесную связь между распространением «инженерного подхода» и развитием тоталитарных политических идей.

Признание множественности источников и компонентов тоталитаризма в текстах Мизеса не всегда приобретало форму исчерпывающего философско-политического анализа. Однако работы Хайека «Сциентизм и изучение общества», «Контрреволюция науки» и «Дорога к рабству», так же как книги Поппера «Нищета историцизма» и «Открытое общество и его враги» (где, безусловно, есть отсылка к подходу Хайека) нельзя упрекнуть в неполноте.

Наиболее полный анализ источников и структуры тоталитаризма Мизес дал в книге «Всемогущее правительство». В ней он преследовал двойную цель. С одной стороны, он желал показать, что немецкая культура начала двигаться в направлении тоталитаризма под воздействием конкретной и чуждой ей идеологии этатизма. С другой стороны, ему важно было продемонстрировать, что благосклонный прием, которого удостоилась эта идеология, был связан и с поражением немецкого либерального движения, и с формированием политической и культурной гегемонии Пруссии, иначе говоря, с развитием силы, которая вплоть до конца XIX в. обреталась на задворках немецкой культурной традиции. Суть намерения Мизеса состояла в демонстрации того, что тоталитарная идеология была не только и не столько результатом развития немецкой культурной традиции, сколько извращением этой традиции, которому благоприятствовали исторические условия, а также культурная неразвитость немецкого либерализма.

Целью «Всемогущего правительства» было указать, что «в фокусе нынешнего кризиса цивилизации находится Германия», и понять, как могло случиться, что на смену Германии Шиллера, Гёте, Гердера, Канта, Моцарта и Бетховена пришла Германия «штурмовиков».

Глава, посвященная краху немецкого либерализма, открывается словами: «Было бы фундаментальной ошибкой понимать дело так, что нацизм представляет собой воскрешение или продолжение политики и умонастроения ancien régime или проявление „прусского духа"». Нацизм был не результатом эволюции немецкой культурной истории (эту ложь запустил в обращение сам нацизм, чтобы придать себе видимость легитимности), а новым явлением. Его развитие шло вразрез с распространением либеральных идей. И, хотя Мизес настаивал на том, что «ни один немец ничего не внес в развитие великой системы либеральной мысли», именно распространение либеральных идей зажгло в немцах не существовавший до тех пор национальный дух. Однако поражение немецкого либерализма также продемонстрировало, насколько ошибочным было пророчество о том, что капитализм должен перейти в милитаризм, империализм и в конце концов нацизм.

Немецкий либерализм, который, кроме всего прочего, был вынужден расплачиваться за то, что по существу он был движением интеллектуалов, дебютировал на политической сцене одновременно с Бисмарком, в тот момент, когда приобретали популярность экономические и политические идеи катедер-социалистов. Доминирование антилиберальной экономической культуры в немецких университетах стало фактором чрезвычайной важности. Культурная атмосфера, характеризовавшаяся представлением о сакральности государства и его целей, сформировала мировоззрение влиятельного класса чиновников и интеллектуалов.