Мизес
Кроме того, что Мизес опроверг вышеуказанные заблуждения, исказившие облик либерализма, он отмежевался от социологического дарвинизма и от концепций происхождения общества, выдвигаемых «теориями общества, основанными на естественном праве», которые «начинают с догмы о равенстве всех людей». Согласно подобным теориям, «поскольку все равны», к каждому следует относиться как к «полноправному члену общества». Этому Мизес противопоставил утверждение, что «для либерализма понятия „человек" и „общественный человек" тождественны», а права определяются в соответствии с критерием социальной полезности, т.е. тех преимуществ, которые приобретает каждый человек, справедливо относящийся к другим. Таким образом, «политика либерализма есть политика общего блага, политика подчинения частных выгод интересам общего благосостояния, что требует от индивидуума не принесения в жертву собственных интересов, а только благоразумной гармонизации всех индивидуальных интересов».
Эти темы возникают и в книге «Либерализм», где Мизес изложил принципы либеральной концепции экономического и социального порядка, проанализировав то значение, которое термин «либерализм» приобрел в XX столетии. Он был намерен показать, что Sozialpolitik и Новый курс не были частью либеральной традиции и принадлежали социалистической традиции. Осознавая иллюзорную природу оптимистических верований классического либерализма, в соответствии с которыми эволюция общества неизменно идет по пути прогресса, Мизес поставил перед собой задачу гармонизации либерализма и субъективистской экономики.
Мизес высказал мысль о том, что фундаментом либерализма является представление о человеческом обществе как об ассоциации индивидов, сотрудничающих в рамках осуществления совместных действий, а также теория, согласно которой у истоков цивилизации находится разделение труда. Благодаря этому решению, соединяющему собственность, свободу и миру либерализм представляет собой социальную систему, обеспечивающую всем людям шансы на «реализацию».
Посредством этого решения, соединяющего в себе мир как в рамках отдельных стран, так и между государствами, из того, что другие социальные философии рассматривали как непримиримый конфликт собственников средств производства и пролетариата, рождался социальный процесс, где главной целью производителей было удовлетворение спроса потребителей. Либерализм не только не был идеологией эксплуатации: поставив экономический и социальный статус в зависимость от способности удовлетворять спрос на блага и услуги, он стал социальной философией постоянной социальной мобильности. Такая интерпретация рынка стала ключевым компонентом либерализма по Мизесу, той меркой оценки человеческих действий, которая позволяет отличать действия, способствующие сотрудничеству и поддержанию социального мира, от тех, которые ослабляют и подрывают их. Таким образом, рыночная система воспринималась как наиболее эффективный инструмент для преодоления естественного неравенства между людьми и извлечения из него выгоды для общества. Она трансформировалась в инструмент, который служит для предотвращения — если необходимо, насильственного — любых угроз подрыва мирного способа разрешения конфликтов.
С учетом этих предпосылок Мизес разделял принцип демократии. Он рассматривал демократию как «такую форму политического устройства, которая позволяет адаптировать правительства к желаниям управляемых без силовой борьбы». Тем самым существование государства обосновывается его ролью гаранта гражданского мира и личной свободы. Однако, чтобы предотвратить выход государства за пределы этих границ, общество должно характеризоваться системой частной собственности. Эта черта, в свою очередь, уменьшает потребность отдельного человека в государстве, представляя собой единственно возможный инструмент, способный успешно противостоять естественной враждебности правителей к ограничению их власти частной собственностью.