Тоталитаризм
Несмотря на полемические преувеличения (легко объяснимые, если учитывать, в какое время вышла эта книга), «Дорогу к рабству» можно рассматривать как политическую разработку того, что Хайек писал на темы планирования, методологии социальных наук и распространения сциентистско - рационалистической ментальности.
Эта работа также продемонстрировала, что коллективистский режим не может сосуществовать с личной свободой и при этом не в состоянии справиться с целями и задачами, если они отличаются от тех представлений, на которых он был основан. Итогом этого является не просто идеологическое противопоставление, а самая настоящая противоположность двух философских представлений о человеческой природе, из которых вытекают два диаметрально противоположных взгляда на природу политического порядка. Тоталитаризм следует отвергнуть не только из-за результатов, к которым он привел, но и из-за его философских предпосылок. Ведь он основан на ложном представлении о человеческой деятельности и ее целях и верит в возможность преодоления естественных пределов человеческого познания. Претендуя на обладание полным и окончательным знанием о человеке, тоталитаризм представляет собой попытку воспрепятствовать эволюции всего человеческого. Он не имеет абсолютно ничего общего с традицией либеральной политической философии.
Рассмотрим теперь значение критики тоталитаризма Мизесом и Хайеком в более общем контексте традиции критики тоталитаризма, возникшей в послевоенный период. Наряду с работами Поппера и «Мифом о государстве» Кассирера, тексты Мизеса и Хайека относятся к наиболее ранним примерам глубокого исследования тоталитаризма с философско-политической точки зрения, а также включают экскурс в историю идей. Фундаментальной характеристикой их работ была способность авторов выявить и подчеркнуть необходимый характер связи между сциентизмом, экономическим планированием и тоталитаризмом. Та же тема постоянно всплывает в работах Поппера (на которого сильное влияние оказал Хайек) при том, что она отсутствует и в труде Кассирера, и в других работах, где предлагается философская интерпретация тоталитаризма, в частности, в книге Штрауса «О тирании», в «Истоках тоталитаризма» Ханны Арендт и в «Новой науке о политике» Фёгелина. В наши намерения не входит утверждать, что всех этих авторов объединяет нечто большее, чем критика современности и ее продуктов, в том числе позитивизма и историцизма. Это совершенно разнородные тексты, обращенные к проблеме происхождения феномена, чрезвычайно негативно повлиявшего на жизнь их авторов, которые находят истоки этого феномена в целом ряде различных культурных обстоятельств: в распространении гегельянства и марксизма, в мифологизации государства, в возникновении и развитии современной науки, в антисемитизме и современном гностицизме.
Тем не менее можно выделить два базовых мотива, которые являются общими практически для всех этих текстов. Первый состоит в отказе от социалистической интерпретации, которая рассматривала тоталитаризм как трагический эпилог иррациональности капиталистическо-либеральной системы. Второй связан с исследовательской установкой; для того, чтобы оценить место тоталитаризма в эволюции западной философской и политической культуры и обнаружить его фундаментальные причины, авторы практически всех упомянутых работ не обращаются к истории институтов и политологическому анализу, а стремятся использовать философский анализ. Это подразумевает критический пересмотр оснований современной эпохи, необходимость которого обусловлена разрывом с доминировавшими ранее идеалистической, контрактуалистской, историцистской и позитивистской традициями. Эту поворотную точку можно считать началом возрождения политической философии как рефлексии на тему «наилучшего политического порядка».